Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице] - Гацура Геннадий (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT, FB2) 📗

— Ну, я в отличие от тебя успел прочитать вот это, — следователь достал из стола конверт с инструкциями Интерпола. — А потом старый слуга господина Куна описал Генриха Розе как человека очень честного и открытого. Увидев же брата-близнеца, я сразу заметил, что он носит часы на внутренней стороне руки, а это говорит о крайней скрытности. Затем узлы на туфлях. У нас никто так не завязывает шнурки. Затем эта новоевропейская манера носить шляпу, надвинув на глаза, как в плохих американских вестернах. Я уже не говорю о небольшом акценте. Это были только косвенные улики, но они мне дали почву для подозрений.

— А какие тогда были основными?

— Несмотря на неплохо разработанный преступником план, их огромное количество. Едва начав осматривать место происшествия, я сразу понял, что погибший никак не мог во время аварии сидеть на месте водителя, его перетащили туда потом.

— Почему? — почесал затылок Ивар Блуме.

— Ну во-первых, вся передняя часть салона автомобиля засыпана осколками разбившегося лобового стекла, а вот ни в волосах покойного, ни на его костюме не было видно ни одного осколка. Во-вторых, ты заметил, как был смят пиджак выпрыгнувшего из автомобиля племянника Куна? Нет?.. А я заметил. В верхней части спины, в районе лопаток.

— Постойте, а это какое имеет значение для нашего расследования?

— А такое, что ездить на машинах ты, Ивар, любишь, а вот наблюдательностью не отличаешься. Дело в том, что у пассажира в основном мнется нижняя часть пиджака, а у водителя верхняя, в районе лопаток, так как ему все время приходится крутить руками баранку автомобиля. Ну и, в-третьих, и это было самой главной уликой. Помнишь, я попросил тебя попробовать открыть дверцу со стороны пассажира?

— Да, она не открывалась. А дверца со стороны водителя, наоборот, была открыта, и ее невозможно было закрыть.

— Все правильно. В каком же гениальном плане можно было предвидеть, что корпус автомобиля после аварии поведет, дверцы заклинит, и их невозможно будет ни открыть, ни закрыть.

— А дверцы здесь при чем?

— А при том, что, выпрыгивая на полной скорости из машины, человек просто не успевает закрыть за собой дверцу. Теперь понятно?

— Вы хотите сказать, что раз дверца открыта со стороны водителя, значит, выпрыгивал из машины на ходу не пассажир, а человек, сидевший за рулем?

— Правильно. Возможно, Ивар, из тебя когда-нибудь выйдет толк. Да, так и было дело. Преступник, предварительно ударив свою жертву по голове, разогнал машину и, направив ее на деревья, выпрыгнул из нее. Ты заметил, что у него были испачканы левый рукав, брючина и верх туфли. Вероятно, выпрыгивая, племянник поскользнулся. Но если бы он прыгал с места пассажира, у него был бы испачкан правый бок, а не левый. После аварии Art густ Херц перетащил за руль своего брата. Убийца подумал, что местные сыщики не обратят внимания на его оплошность с дверцами. Вот в принципе и все. На основании вот этих улик, я и задержал на некоторое время племянника Куна. А чтобы еще раз застраховаться и не бросить даже тени подозрения на совершенно невиновного человека, я попросил врача, при осмотре трупа, обратить внимание на повреждения грудной клетки.

— А это зачем?

— Ты видел, какой удар машины был о дерево?

— Да, — кивнул Ивар Блуме. — Очень сильный. Вся передняя часть смята.

— Вот, вот. При таком столкновении водитель несомненно должен был сильно удариться грудью о руль. Пока я намеренно медленно тащился в своей пролетке до участка, врач уже успел обследовать тело убитого и сообщить в полицию, что никаких повреждений грудной клетки не наблюдается. Вот так. Август Херц думал, что ему, не раз оставлявшему с носом полицию Европы, Америки и Австралии, не составит труда обвести вокруг пальца местную полицию. Его план был гениально прост и прекрасно разработан. Но, увы! Как бы ни было прекрасно задумано и хорошо спланировано преступление, всего предусмотреть нельзя. И слава Богу, — Карл Гутманис вытащил из кармашка жилета часы. — Ты смотри, время ужина, а я еще не обедал. Так недолго и совсем желудок испортить. Ивар, хочешь добрый совет? Ешь всегда в одно и то же время, проживешь до ста лет.

— Зачем мне эти сто лет?

— Ну, это ты сейчас так говоришь. — Следователь надел котелок и взял зонт. — Хотя, ты знаешь, на этой работе, общаясь с такими вот негодяями, дай Бог, до пятидесяти дотянуть. Ну, в общем, я пошел…

Дверь кабинета распахнулась и на пороге вновь, уже который раз за день, появился дежурный полицейский.

— Все, все, все! — замахал руками Гутманис. — Я ухожу, меня уже нет. Должен же я, наконец, сегодня пообедать…

— Но, господин следователь, к вам посыльный из префектуры. Говорит, что звонил секретарь министра, срочное дело…

— Он что, сюда не мог позвонить?

— У нас перед самым вашим приездом отключился телефон.

В кабинет между косяком и дежурным-полицейским протиснулся мальчишка в большой не по размеру фуражке с городским гербом.

— Мне приказали срочно передать вам, — затараторил он, — самолет с этим, представителем из полиции, уже вылетел из Риги и через полчаса сядет в Лиепае. Секретарь министра просит встретить его в аэропорту.

— Ах ты, поганец этакий, — пригрозил тростью-зонтом Гутманис. — Самолет уже улетел, а ты только объявился. Где это ты шляешься?

— Нигде я не шлялся, — обиделся маленький курьер. — Позвонили в половине шестого, сказали, очень срочно, и я сразу же побежал к вам.

— Без пятнадцати шесть, — следователь сунул в карман жилета часы и повернулся к своему помощнику. — Ивар, этот Ганс Блюменталь показал тебе какое-нибудь удостоверение или жетон?

— Нет. Он только сказал, что приехал к вам из Интерпола, и все время крутил на пальце наручники. Помните, ну, как тот полицейский в американском фильме о неуловимом преступнике.

— Да уж точно, неуловимом. Бог ты мой, как мальчишку вокруг пальца…

— Что-нибудь случилось? — Блуме все еще ничего не понял.

— Ничего хорошего. Бросай эту работу, она все равно никому больше не нужна, и отправляйся встречать самолет с представителем Интерпола.

— А разве он не улетел? — удивился Блуме.

— Улетел, да не тот. Поедешь, объяснишь, как ты принял сообщника бандита за полицейского.

— А вы?

— А что я? Я и так, из-за какого-то негодяя-преступника не пообедал, что же мне теперь, из-за своего бестолкового помощника остаться без ужина и совсем испортить желудок. До свидания. Не забудь, тебя ждут на аэродроме…

1986 г.

Золото с галеонов

На восьмидесятом этаже суперсовременного нью-йоркского небоскреба в кабинете, облицованном дубовыми панелями, сидел человек. Ноги его покоились на крышке письменного стола, а он сам со скучающим выражением на лице ковырял пальцем в носу и смотрел телевизор. На пальце у него был огромный золотой перстень с черным камнем, на котором сидел украшенный бриллиантом паук. Паук — символ мафии, а человек, развалившийся в кресле, принадлежал к ее верхушке. Имя этого «капо дей тутти капи» — Лука Дженовезе.

Было на редкость жарко, не помогал даже кондиционер.

— Билл, сынок, что это за тип? Где я мог его видеть?

Молодой человек с вентилятором в руке бросил взгляд на экран телевизора и ответил:

— Так это же Томас Франк. Его портреты сегодня помещены во всех газетах. Он делает доклад в Академии наук о возможности путешествия во времени.

— То-то думаю, где же я его видел. Склероз. О чем это он там говорит, что-то никак не пойму? Растолкуй мне, глупому старику, ты как-никак колледж закончил.

— Шеф, я действительно закончил колледж, но моя специальность история, а тут он сыпет, как из рога изобилия, математическими формулами. Единственное, что я понял, так это то, что парень открыл возможность перехода из нашего времени в прошлое и обратно.